Господи, если угодно тебе мое странствие,
будь моей силой в отчаянии,
будь моим словом в молчании,
будь моим светлячком ночным,
будь моей трапезой, хлебом,
будь
аскорбиновой кислотой, иначе
тело дочери твоей Софии
покроется язвами, вздуется,
волосы и без ведома твоего выпадут,
раскрошатся зубы и без ведома твоего,
станут ногти хрупкими как фаянс,
хотя все мы, Господи, ходим пред тобой как осколки
и теряем цвет, как яблони.

Не карай их, Господи, тех кто не верует,
тех кто бьёт нас, и проливает суп мимо наших мисок,
они не ведают тебя, Господи, и не знают,
а я знаю, Господи,
сегодня
я видела это своими глазами, я всё видела
сегодня, Господи, после отбоя
я увидела, что двери храма твоего не заперты,
что они открыты, Господи,
и я пробралась туда, я вжалась в мешки с зерном и смотрела на потолок
и хотя была ночь, я всё видела, фрески
горели изнутри и в них что-то двигалось и вращалось,
и я видела твоих святых, Господи,
мы рядом, Господи, молись нам,
молись нам и мы ответим.

Я все видела, Господи,
у всех у нас чужие головы,
и все мы раскрываем пасти,
я видела людей с волчьими головами,
солдат с головами кроликов
мужчин с поросячьими головами,
и женщин с головами ласточек,
мы рядом, Господи, молись нам,
молись нам и мы ответим.

Господи, ведь это не воля твоя,
бросать на растерзание зверям
души тех, кто исповедует тебя, напротив,
в судный день нас всех ждёт трапеза,
приготовленная из сердца Левиафана,
но пока мы здесь, Господи
нам дана воля твоя,
чтобы снять с себя голову зверя,
чтобы стать тем, кем ты задумал нас, Господи,
кем ты хочешь нас видеть,
мы рядом, Господи, молись нам,
молись нам и мы ответим.

и остров этот —
это твой дар, ковчег,
и я здесь, ибо здесь светло и вольно,
и если угодна тебя моя мука, дай мне её,
и если угодны тебе мои язвы, пошли мне их,
и если угодна тебя моя смерть — возьми её.

ведь когда доживём до зимы, Господи,
вся земля эта станет белой,
все земля эта станет белым,
и с самой высокой башни
и с далёкой звезды
будет ясно и видно всем,
что сдаёмся, Господи,
мы сдаёмся, Господи.


мы поднимем своё примирение как парус.
мы придём даже если никого не осталось.
мы обернёмся в твоё прощение как в мантию невидимку.
мы превратимся в туманную дымку,
которая стелется над водой как твои ладони
и приносит с собой прохладу и умаление,
когда утром мы выносим к реке парашу.